Камера - Страница 126

126

За двадцать минут до полуночи в “комнату сосредоточения” входил врач, чтобы приложить к груди осужденного стетоскоп. Его сменял инспектор. Пора отправляться.

В газовой камере обычно толпились люди: каждый горел желанием помочь. Приговоренного затаскивали в куб, усаживали на деревянное кресло, стягивали ремнями, плотно прикрывали дверцу и пускали газ.

Незамысловатая процедура осуществлялась с некоторыми вариациями. Бастера Моука, например, уже обхватили прочные кожаные ремни, когда в камере раздался телефонный звонок. Бастер был препровожден в “комнату сосредоточения”, где провел почти шесть часов, прежде чем вдохнуть газ. Джамбо Пэррис оказался гораздо сообразительнее других. Он, наркоман со стажем, оказавшись на Скамье, еще задолго до экзекуции начал выпрашивать у врача валиум. Последние часы он предпочел провести в одиночестве, и когда инспектор вошел в “комнату сосредоточения”, Джамбо крепко спал. Все попытки привести его в чувство закончились неудачей. Припрятанный валиум оказался сильнее. Смерть к счастливчику пришла во сне.

В целом процедура была почти гуманной. Едва ли не до самого конца осужденный находился в своей камере, рядом с привычными соседями. Власти штата Луизиана придерживались иного порядка: остававшиеся до экзекуции три дня человек проводил уже не на Скамье, а в отдельной постройке, известной под названием “Чертог смерти”. В Виргинии его вообще перевозили в другой город.

Чтобы попасть в “комнату передержки”, Сэму требовалось пройти мимо восьми дверей и преодолеть расстояние в сорок восемь футов. Оттуда путь в двадцать футов вел в “комнату сосредоточения”, а от нее до газовой камеры рукой подать – всего двенадцать футов. Лежа на койке, Сэм давно высчитал: в общей сложности дорога на тот свет составляла чуть более восьмидесяти футов.

Во вторник утром Сэм аккуратно перечеркнул в календаре предыдущую дату. Восемь дней. Спал он плохо: мешала духота, поэтому большую часть ночи пришлось провести сидя, перед неохотно вращавшимися лопастями старенького вентилятора. До завтрака оставалось около часа. Наступил три тысячи четыреста сорок девятый день пребывания на Скамье, не считая времени, проведенного за решеткой в Гринвилле, пока длились два первых процесса. Итак, восемь дней.

Ворочаясь на мокрых от пота простынях, Сэм в тысячный раз подумал о смерти. Сама по себе казнь страшила его мало. По вполне понятным причинам, узнать, как именно действует газ, не представлялось возможным. Может, доза окажется больше рассчитанной и мозг погибнет еще до того, как тело начнет биться в конвульсиях? Может, после первого же вдоха Сэм потеряет сознание? Во всяком случае, все должно произойти достаточно быстро. На память пришла смерть жены: Господи, как долго и мучительно она умирала от рака! Позже на его глазах превращались в жалкие растения и другие родственники. Нет, только не так.

– Сэм, – прошептал за стеной Джей-Би Гуллит, – ты проснулся?

Он подошел к двери камеры, увидел просунутые сквозь решетку руки соседа.

– Да. Сон куда-то пропал. – К потолку потянулась струйка дыма первой за день сигареты.

– У меня тоже. Сэм, скажи, что этого не будет.

– Этого не будет.

– Ты серьезно?

– Абсолютно серьезно. Мой адвокат пускает в ход тяжелую артиллерию. Думаю через пару недель выйти на свободу.

– Поэтому и не спишь?

– Разумеется.

– О моем деле ты с ним говорил?

– Пока нет. У него сейчас забот и без того хватает. Но как только я отсюда выберусь, придет и твоя очередь. Не дергайся, Джей-Би. Попробуй заснуть.

Руки Гуллита исчезли, послышался негромкий скрип койки. Сэм сокрушенно покачал головой: до чего же Джей-Би наивен! Рассыпав яркие искры, на пол коридора упал незатушенный окурок. Подобная вольность могла бы дорого обойтись Сэму, однако взыскания сейчас не значили для него ровным счетом ничего.

Он снял с полки пишущую машинку. Предстояло написать несколько писем.

* * *

Джордж Наджент переступил через порог Семнадцатого блока с видом военачальника, только что завершившего победоносную операцию. Внимание его тут же привлек внешний вид одного из контролеров.

– Подстригись. В противном случае вылетишь отсюда вон А обувь? Она должна блестеть!

– Да, сэр! – Парень вытянулся в струнку, с трудом подавив желание отдать честь.

Наджент дернул головой и повернулся к Пакеру.

– Номер шесть, – сказал сержант, открывая дверь в отсек “А”.

– Останешься здесь.

Твердым шагом заместитель Филлипа Найфеха двинулся по коридору, с отвращением заглядывая в камеры. У решетки под номером шесть он остановился. Сэм сидел на койке в боксерских трусах с машинкой на коленях, по его спине и плечам катились бисеринки пота. Покосившись на подошедшего, он вновь застучал по клавишам.

– Сэм, я – Джордж Наджент.

Имя было незнакомо Сэму. Похоже, кто-то из верхов, решил он. Постороннего в отсек не пустят.

– И чего же ты хочешь? – спросил Сэм, не поднимая головы.

– Познакомиться с тобой.

– Считай, знакомство состоялось. А теперь проваливай. Гуллит и Хеншоу, приникшие к решеткам слева и справа от Сэма, прыснули. Наджент смерил обоих уничтожающим взглядом.

– Я заместитель инспектора. Филлип Найфех поручил мне руководить твоей экзекуцией. Необходимо обсудить несколько вопросов.

Сэм сделал опечатку и беззвучно выругался. Наджент ждал.

– Всего пару минут твоего бесценного времени, Сэм.

– Попробуйте обратиться к нему “мистер Кэйхолл”, – с издевательской вежливостью предложил Хеншоу. – Разница в возрасте, знаете ли. Для Сэма она что-то значит.

126