Камера - Страница 127

127

– Откуда такие ботиночки? – Гуллит восхищенно присвистнул.

– Вы, парни, не суйтесь! – рявкнул Наджент. – Мне нужно поговорить с Сэмом.

– Боюсь, в данную минуту мистер Кэйхолл слишком занят, – почтительно пояснил Хеншоу. – Может, чуть позже, сэр? Я обязательно запишу вас на прием.

– Ты, видно, из генералов? – хмыкнул Гуллит. Наджент в раздражении посмотрел по сторонам.

– Приказываю вам обоим заткнуться. Я обращаюсь к Сэму. Отойдите от решетки.

– С приказами – это не к нам, – разочарованно заметил Хеншоу.

– А если не отойдем? Что будет? Нас отправят в карцер? Заставят жрать картофельные очистки? Посадят на цепь? – спросил Джей-Би. – Или сразу расстреляют?

Сэм переставил машинку на постель, поднялся, сделал шаг к двери камеры и выпустил в лицо Надженту длинную струю дыма.

– Чего ты хочешь? – повторил он.

– Решить пару вопросов.

– Например?

– У тебя есть завещание?

– Ты в нем не упомянут. Завещание – документ конфиденциальный, ознакомиться с ним можно лишь после смерти завещателя. Так гласит закон.

– Ну и тупица! – фыркнул Хеншоу.

– Не верю своим ушам, – добавил Гуллит. – Где Найфех откопал этого придурка?

– Что-нибудь еще? – осведомился Сэм. По лицу Наджента пошли красные пятна.

– Нам требуется знать, что делать с твоими вещами.

– В завещании все указано.

– Надеюсь, ты не доставишь нам лишних хлопот, Сэм.

– Мистер Кэйхолл, – поправил отставного полковника Хеншоу.

– Вам? Лишних хлопот? – переспросил Сэм. – С чего бы вдруг? Я намерен тесно сотрудничать с властями штата, которым так не терпится убить меня. Я – патриот. С удовольствием принимал бы участие в выборах и платил налоги – если бы мне это позволили. Я горжусь тем, что я – американец, ирландоамериканец, черт побери! В моей душе пылает нежная любовь к штату Миссисипи, несмотря на уготованную мне смерть в газовой камере. Я – образцовый узник, Джордж. Никаких хлопот.

Стоявший у двери отсека Пакер получал истинное наслаждение от беседы. Наджент не сдавался:

– Мне нужно составить список официальных свидетелей экзекуции. Можешь назвать два имени.

– Я никуда не тороплюсь, Джордж. Подождем немного.

– Подождем. Но необходимо указать, кто будет посещать тебя в оставшиеся дни.

– Сегодня после обеда подъедет доктор из Чикаго, психоаналитик. Он должен выяснить, в своем ли я уме. Потом мои адвокаты побегут в суд, и тебе, Джордж, объявят, что ты не можешь привести приговор в исполнение, поскольку осужденный лишился рассудка. Если хочешь, врач обследует и тебя. Много времени ему на это не потребуется.

Из соседних с Сэмом камер раздался гомерический хохот, и через секунду весь отсек “А” стал напоминать конюшню со взбудораженными лошадьми. Наджент отступил к двери.

– Требую тишины!

Ржание стало громче. Сэм невозмутимо пыхтел сигаретой. Раскаты смеха прерывались оскорбительными выкриками.

– Я еще вернусь, – с угрозой бросил Наджент.

– Он еще вернется! – эхом откликнулся Хеншоу, и от хохота у всех зазвенело в ушах.

Заместитель инспектора рванул на себя ручку двери.

– Хайль Гитлер! – неслось ему в спину.

По губам Сэма скользнула улыбка. Когда шум стих, он вернулся к койке, сел, отпил из пластикового стакана глоток остывшего кофе и взялся за машинку.

* * *

Состоявшаяся во второй половине дня поездка в Парчман особого удовольствия ее участникам не доставила. Устроившись справа от сидевшего за рулем Адама, Гарнер Гудмэн все время рассуждал о стратегии защиты. На выходные он обещал вернуться в Мемфис, чтобы провести там три последние перед казнью дня. Доктор Суинн, психоаналитик, оказался мрачным, с густыми, растрепанными волосами человеком в строгом черном костюме и темных очках. Поддержать хотя бы светскую, ни к чему не обязывавшую беседу он был не в состоянии и на пути до тюрьмы не проронил ни слова. Видя в зеркальце развалившегося на заднем сиденье мрачного врача, Адам испытывал легкую досаду.

* * *

Освидетельствование должно было проходить в оборудованном по последнему слову техники тюремном госпитале Доктор Суинн лаконично проинформировал Адама, что ни он, ни Гарнер Гудмэн присутствовать в кабинете не будут. Обоих юристов это полностью устраивало. У ворот Парчмана Суинн пересел в микроавтобус, который тут же скрылся в глубине территории.

Предыдущая встреча Гудмэна с Манном имела место много лет назад. Приятели пожали друг другу руки и предались воспоминаниям. Имя Сэма в беседе не фигурировало. Адам воздал должное их такту.

Покинув офис Манна, все трое пересекли стоянку для автомашин и направились к небольшому павильону позади административного здания. Павильон оказался уютным ресторанчиком, оформленным в местном стиле. Назывался он “Таверна”. Меню его состояло из добротных, но не слишком изысканных блюд: обедали здесь чиновники тюремной администрации и вольнонаемный персонал. Алкоголя посетителям не предлагали. “Таверна” являлась собственностью штата.

Они пили ледяной чай и обсуждали будущее высшей меры наказания. Гудмэн и Манн сходились в том, что очень скоро смертная казнь станет рутинной практикой. Верховный суд страны, давно перешедший на позиции правых, выказывал явные признаки усталости от бесконечных апелляций. То же самое, но в еще большей степени, можно было сказать и о судах федеральных. Система правосудия отражала сложившуюся в американском обществе категорическую непримиримость к тяжким видам преступлений. Граждане США все реже выражали приговоренным к смерти свои симпатии, с каждым днем все громче звучали призывы беспощадно карать насильников, убийц и прочих недочеловеков. И все труднее становилось найти юридическую фирму, готовую оказывать осужденному на казнь услуги pro bono. Количество таких осужденных росло быстрее, нежели количество осмеливавшихся взять на себя их защиту адвокатов.

127