Камера - Страница 60

– Кто вас финансирует?

– Только частный бизнес, и не слишком-то щедро. Мы постоянно боремся за выживание. Бюджет наш более чем скромен.

– Сколько здесь консультантов вроде тебя?

– Около дюжины. Некоторые приходят на полдня два-три раза в неделю, некоторые – по субботам. Мне проще, я независима и провожу в этих стенах весь день.

– Сколько часов в неделю?

– Не знаю. Никто не подсчитывал. Прихожу примерно в десять, ухожу, когда стемнеет.

– За спасибо?

– Да. Вы, юристы, называете это pro bono.

– У юристов все по-другому. Безвозмездно мы работаем для того, чтобы как-то оправдать собственные гонорары и немного помочь обществу. Денег у нас в любом случае достаточно, ты же понимаешь.

– Понимаю. Работа pro bono приносит вам удовлетворение.

– Как ты нашла это место?

– Не помню. Дело-то уже давнее. Я состояла членом клуба ценителей чая. Раз в месяц мы обсуждали способы помощи нуждающимся. Однажды на заседание пригласили монашку, и она рассказала нам об Оберн-Хаусе. Клуб решил взять его под свою опеку. Потянулась ниточка, которая и привела меня сюда.

– Тебе не платят ни цента?

– Фелпс набит деньгами, Адам. Я даже жертвую нашему заведению довольно приличные суммы. Ежегодно в “Пибоди” проходит благотворительный банкет, являются состоятельные господа в смокингах, пьют шампанское. Я заставляю Фелпса надавить на своих приятелей, и те раскошеливаются. В прошлом году мы собрали более двухсот тысяч долларов.

– Как тратятся средства?

– Кое-что уходит наверх. У нас два штатных сотрудника на окладах. Здание обходится недорого, но поддерживать его в порядке тоже чего-то стоит. На оставшиеся деньги закупаем детское питание, медикаменты, литературу. Финансов вечно не хватает.

– Тебя здесь считают боссом?

– Нет. Существует администратор, ему платят. Я, как ты сказал, лишь консультант.

Адам окинул взглядом плакат за ее спиной: безобидно лежащий на женской ладони огромный оранжевый презерватив. Из газетных статей он знал, что, несмотря на шумную телевизионную рекламу, специальные уроки в школах и призывы известных рок-звезд, подростки упрямо избегают пользоваться этим простым, но эффективным средством защиты. При мысли о каждодневных беседах с пятнадцатилетними матерями на темы предохранения от беременности ему едва не стало дурно.

– Восхищаюсь тобой, – сказал он, поворачиваясь к занятому овсянкой крепышу.

Ли молча кивнула. В глазах ее читалась усталость.

– Пойдем-ка поедим чего-нибудь.

– Где?

– Все равно. Где угодно.

– Сегодня я виделся с Сэмом. Проговорили часа два. Ли откинулась на спинку стула, размеренным движением забросила ноги на стол. Одета она была, как обычно, в изрядно полинявшие джинсы и легкую хлопчатобумажную рубашку.

– С этого дня я официально представляю его интересы.

– Он подписал соглашение?

– Да. Подготовил его собственноручно, на четырех страницах. Теперь все зависит от меня.

– А не страшно?

– Я в ужасе, но надеюсь справиться. После обеда встретился с репортером из “Мемфис пресс”. До них уже дошел слух о том, что Сэм Кэйхолл приходится мне дедом.

– Что ты ему сказал?

– Отрицать этого я не мог, согласись. Его весьма интересовала вся семья, но в подробности я не вдавался. Парень наверняка будет копать.

– Обо мне тоже шла речь?

– О тебе не прозвучало ни слова, однако что-то он выудит, уверяю. Мне очень жаль, Ли.

– Жаль чего?

– Жаль, если они докопаются до правды. Тебя заклеймят дочерью Сэма Кэйхолла, убийцы, расиста, антисемита и члена Ку-клукс-клана, самого древнего старика, когда-либо переступавшего порог газовой камеры. Тебя выживут из города.

– Случались вещи и похуже.

– Это какие?

– Брак с Фелпсом Бутом.

Адам рассмеялся, да и у самой Ли губы дрогнули в улыбке. Сквозь распахнутую настежь дверь в кабинет ступила средних лет дама и сообщила тетке, что уходит домой. Вскочив, Ли скороговоркой представила ей своего племянника, Адама Холла, адвоката из Чикаго, который приехал ненадолго погостить. Удовлетворенная услышанным, дама скрылась.

– Напрасно ты так, – с легким упреком произнес Адам.

– Почему?

– Потому что завтра мое имя появится в газете: Адам Холл, адвокат из Чикаго и внук?

У тетки непроизвольно приоткрылся рот, однако она тут же взяла себя в руки и пренебрежительно пожала плечами. Тем не менее Адам успел заметить мелькнувший в ее глазах страх. “Ну и дура же я!” – сказала себе Ли. В то же мгновение губы ее выговорили:

– Плевать! – Она подхватила сумочку. – Пошли искать ресторан.

* * *

Небольшое итальянское бистро оказалось совсем неподалеку. В уютном семейном ресторанчике стояло всего несколько столиков. Устроившись в темном уголке, они заказали напитки: Ли попросила чаю со льдом, Адам предпочел минеральную воду. Когда официант отошел, тетка подалась вперед и тихо сказала:

– Должна кое о чем сообщить тебе. Он молча кивнул.

– Я – алкоголичка.

Глаза Адама сузились, взгляд стал неподвижным. За последние два вечера они вместе выпили три или четыре бутылки.

– Уже лет десять, – пояснила Ли, склонившись над столиком, хотя от ближайшего посетителя их отделяло метров пять. – Причин тому имелось достаточно, и некоторые тебе вполне понятны. Я прошла курс лечения и около года стойко держалась. Затем еще один курс, а потом, пять лет назад, третий. Мне сейчас очень трудно.

– Но ты же пила вчера.

– Да. И позавчера тоже. А сегодня вылила в раковину все спиртное и выбросила бутылки с пивом. В доме нет ни капли.

– Меня это полностью устраивает. Надеюсь, не я тебя совратил?